Гражданка работала в больнице в должности врача-стоматолога-терапевта. Ей установили инвалидность, выдали индивидуальную программу реабилитации (ИПРА) инвалида, в которой были рекомендации о показанных и противопоказанных видах трудовой деятельности. Работодатель отстранил сотрудницу от выполнения должностных обязанностей, ознакомил со списком вакансий, подходящих ее квалификации и не противопоказанных по состоянию здоровья. Согласия на перевод на предложенные должности она не выразила, тогда была уволена на основании п. 8 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса (в связи с отказом работника от перевода на другую работу, необходимого ему в соответствии с медицинским заключением). В качестве основания увольнения были указаны справка об установлении инвалидности, ИПРА. Считая свое увольнение незаконным, гражданка обратилась в суд.

Суд первой инстанции удовлетворил требования о признании увольнения незаконным, восстановлении на работе, поскольку основанием для увольнения работника по п. 8 части первой ст. 77 ТК РФ может являться только медзаключение о непригодности работника к выполнению отдельных видов работ. Справка об инвалидности и ИПРА не содержат выводов о профессиональной непригодности сотрудницы занимаемой должности, в них указаны лишь противопоказания к работе при определённых условиях.

Апелляция и кассация с такими выводами не согласились. Тогда гражданка обратилась в Верховный Суд РФ, который поддержал ее позицию (Определение Верховного Суда РФ от 16 января 2023 г. № 4-КГ22-53-К1).

Верховный Суд напомнил, что возможность прекращения трудового договора в случае отказа работника от постоянного или временного (на срок более четырёх месяцев) перевода на другую работу, необходимого ему в соответствии с медзаключением, либо отсутствия у работодателя соответствующей работы направлена на охрану здоровья работника. Необходимость перевода работника на другую работу должна быть установлена специализированным органом и зафиксирована в медзаключении, выданном в порядке, установленном федеральным законом и иными НПА РФ, что предполагает использование объективных критериев при установлении указанного факта и исключает произвольное применение данного основания прекращения трудового договора (определения Конституционного Суда РФ от 23 сентября 2010 г. № 1090-О-О и 1114-О-О, от 14 июля 2011 г. № 887-О-О, от 24 декабря 2012 г. № 2301-О).

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в России, регулирует Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». В соответствии с ч. 1 ст. 58 данного Закона медицинской экспертизой является проводимое в установленном порядке исследование, направленное на установление состояния здоровья гражданина, в целях определения его способности осуществлять трудовую или иную деятельность, а также установления причинно-следственной связи между воздействием каких-либо событий, факторов и состоянием здоровья гражданина.

В числе таких экспертиз, проводимых в России, — экспертиза профессиональной пригодности и экспертиза связи заболевания с профессией (п. 5 ч. 2 ст. 58 Закона об основах охраны здоровья граждан). Экспертиза профессиональной пригодности проводится в целях определения соответствия состояния здоровья работника возможности выполнения им отдельных видов работ (ч. 1 ст. 63 Закона об основах охраны здоровья граждан). Порядок проведения экспертизы профессиональной пригодности и форма медзаключения о пригодности или непригодности к выполнению отдельных видов работ утверждены приказом Минздрава России от 5 мая 2016 г. № 282н.

Суждение апелляционной и кассационной инстанций о том, что справка об установлении инвалидности и ИПРА, выданные по результатам проведения медико-социальной экспертизы, являются теми медзаключениями, которые позволяет работодателю уволить работника по п. 8 ч. 1 ст. 77 ТК РФ, по мнению Верховного Суда, противоречит правовому регулированию спорных отношений и сделано без учёта норм права, определяющих цели и задачи медико-социальной экспертизы, а также предназначение выдаваемых гражданину по её результатам документов.

В отличие от экспертизы профессиональной пригодности работника, которая направлена на определение пригодности или непригодности работника к выполнению им отдельных видов работ, целью проведения медико-социальной экспертизы является определение в установленном порядке потребностей гражданина в мерах социальной защиты и мерах социальной поддержки на основе оценки ограничения его жизнедеятельности, вызванной стойким расстройством функций организма. Медико-социальная экспертиза проводится федеральными учреждениями медико-социальной экспертизы, на которые в том числе возлагаются функции по установлению гражданину инвалидности, потребности инвалида в различных видах социальной защиты, разработке ИПРА. ИПРА предусматривает комплекс реабилитационных мероприятий для инвалида, направленных на восстановление, компенсацию нарушенных функций организма, формирование, восстановление, компенсацию способностей инвалида к выполнению определённых видов деятельности. При этом выдаваемые гражданину документы по результатам медико-социальной экспертизы (справка об инвалидности, ИПРА) не содержат выводов о признании такого гражданина пригодным (временно или постоянно) по состоянию здоровья к выполнению отдельных видов работ.

Кроме того, судами не принято во внимание, что ИПРА обязательна для организаций. Для самого же гражданина такой документ носит рекомендательный характер. Он вправе отказаться от того или иного вида, формы и объема реабилитационных мероприятий, а также от реализации программы в целом.

Отметим, что среди судей достаточно распространена позиция о том, что при отказе инвалида от ИПРА, работодатель все равно обязан не допускать работника к работе, выполнение которой противоречит этому документу. Увольнение по п. 8 ч. 1 ст. 77 ТК РФ на основании справки об установлении инвалидности и ИПРА, по мнению некоторых судов, является законным, а доводы уволенных работников о том, что ИПРА не является медзаключением, указывающим на невозможность работы на прежнем месте, подлежат отклонению (определения Воронежского облсуда от 22 июня 2021 г. № 33-3799/2021, Санкт-Петербургского горсуда от 31 марта 2021 г. № 33-7128/2021). Теперь, вероятно, ситуация изменится.